Потому что я люблю тебя
Между нами провода: Как сейчас поют о любви. А второе — ее дочери, которую она не смогла защитить. Здесь и сейчас Гийом Мюссо.
Именно потому, что я люблю тебя, я не возлагаю на тебя непосильную ношу ответственности за мое счастье. Я не прошу тебя сделать меня счастливой и не пытаюсь осчастливить тебя.
Ибо счастье человека — это только его дело. Именно потому, что я люблю тебя, я постараюсь ничего для тебя не делать через силу, чтобы потом не злиться и не обижаться на тебя за то, что ты меня заставляешь.
Именно потому, что я люблю тебя, я часто злюсь на тебя, потому что ты подходишь ко мне так близко, как никто другой, и можешь сделать больно.
Моя злость ограничена и направлена на ясные цели. Моя злость — это не попытка убить тебя, но приглашение договориться. Лишь потому, что я люблю тебя, я придумываю правила, по которым мы будем жить, потому что мы два отдельных человека. Две вселенные, которым надо как-то договориться.
Лишь потому, что я люблю тебя, я уязвима с тобой и не прячу свою уязвимость. Потому что именно через это мы можем быть близки. Именно потому, что я люблю тебя, я терпеливо и бережно отношусь к твоим больным местам, не пытаясь бить по ним. Но и не игнорирую их, давая тебе возможность исцелиться.
Именно потому, что я люблю тебя, я иногда проявляю строгость, настойчивость и даже упертость, чтобы остаться собой.
Потому что, если я перестану быть собой, я не смогу быть с тобой. Именно потому, что я люблю тебя, я часто говорю тебе «нет», чтобы мое «да» было полным и искренним. Именно потому, что я люблю тебя, я часто отказываю тебе, чтобы согласиться на то, что мне действительно нравится, и быть с тобой в этом без остатка. Именно потому, что я люблю тебя, я не жалею тебя и не делаю из тебя морального инвалида, а терпеливо жду, пока ты залечишь свои душевные раны в моем присутствии.
Именно потому, что я люблю тебя, я не беру на себя твою ответственность, потому что, если я возьму ее, это сделает тебя слабым, а меня — злой на тебя. Именно потому, что я люблю тебя, я останавливаюсь, когда понимаю, что тебе меня уже много. Лишь потому, что я люблю тебя, я говорю, что мне тебя тоже уже много. Потому что, если я не скажу этого, у меня возникнет чувство отвращения к тебе, и наша встреча станет мучением.
Именно потому, что я люблю тебя, я лучше не буду подходить к тебе близко, если я не уверена в чистоте и ясности своих или твоих намерений. Именно потому, что я люблю тебя, я все время спрашиваю у себя, чего я хочу и что мне интересно, чтобы поделиться с тобой радостью от своих открытий и достижений.
Именно потому, что я люблю тебя, я стараюсь найти счастье без тебя, чтобы не возлагать на тебя ответственность за мое благополучие, но поделиться тем, что я имею. Лишь потому, что я люблю тебя, я не обещаю тебе, что это будет длиться вечно. Но я могу любить тебя сейчас всей душой и всеми своими силами.
Только потому, что я люблю тебя, я готова прожить всю жизнь без тебя, если тебе так лучше. Лишь потому, что я люблю тебя, я отпускаю тебя во все приключения, которые ты хочешь испытать в жизни. Потому что тот, кто должен уйти, уйдет все равно. А тот, кто действительно предназначен тебе, останется или вернется.
Именно потому, что я люблю тебя, я радуюсь, если тебе хорошо с кем-то еще, кроме меня, потому что я хочу, чтобы в мире было больше любящих тебя людей. Именно потому, что я люблю тебя, я не терплю тебя, а сразу говорю, что мне не нравится. Пусть лучше будет много мелких притирок, чем одна большая ссора, разрушающая все. Именно потому, что я люблю тебя, я готова отпустить тебя в любой момент, потому что только тогда я буду радоваться каждой секунде, проведенной вместе.
Именно потому, что я люблю тебя, я всеми силами стараюсь полюбить и узнать себя, чтобы не пытаться использовать тебя для затыкания своих дыр и неосознанного залепливания своих ран.
Лишь потому, что я люблю тебя, я встречаюсь со своей болью, злостью и страхом. Я снова и снова нахожу в себе смелость проходить через это. Я многого ожидаю от себя, а на твой ответ лишь надеюсь, потому что ты — это не я.
Ты другой. И я вижу тебя. Я стараюсь увидеть тебя как можно яснее, отличая от своих фантазий и иллюзий. Лишь потому, что я люблю тебя. Согласна с Василием, спорного много. Ее поверенный и вот уже несколько месяцев в какой-то мере спутник жизни.
Всегда рядом — он был с ней всегда, когда она в этом нуждалась. Не дожидаясь ответа, он устремляется в вестибюль и уже протягивает ей серое фланелевое манто.
Она укутывается в него, запахнув воротник. Быстро попрощавшись, они спускаются по величественной мраморной лестнице. А в это время наверху праздник только начинается.
Они в молчании вступают на тротуар и сквозь пронизывающий холод быстро доходят до 5-й авеню. На улицах все еще мало машин.
Снег продолжает заваливать город тяжелыми бесшумными хлопьями. Машина вот уже в каких-нибудь ста метрах, сразу за Брайант-парком. Когда стоит хорошая погода, это место — приятный зеленый уголок, идеальный для вылазки на солнце, пикника или партии в шахматы вблизи фонтана. Но этим вечером оно, погруженное в темноту, выглядит зловещим и пустынным…. Это человек неопределенного возраста, очень крупный и мощный.
Его бритый череп высовывается из-под темной ветровки, спускающейся до колен. Все лицо, даже дырки малюсеньких глаз, горящих демоническим огнем, пересекает грубый шрам. Она старается скрыть волнение. Не в силах выдержать взгляд грабителя, Николь просто закрывает глаза. Преступник срывает жемчужное колье, а она повторяет про себя алфавит в обратном порядке. Быстро, быстро, как в детстве, чтобы победить страх. Это все, что она смогла придумать, чтобы отвлечься, ожидая момента, когда все это станет лишь дурным воспоминанием.
А впрочем, у нее нет больше времени что-либо сделать. Беспомощная, Николь покорно наблюдает, как лезвие ножа вот-вот перережет ей горло. Многообещающий дебют, блестящее общество, а потом падение в ад. И вот — бесславный, внезапно наступивший конец. Горькое ощущение: я — героиня с незавершенной историей. Говорят, что в момент смерти перед человеком быстро, один за другим, пролетают важнейшие моменты его жизни.
А Николь видит только одну сцену: бескрайний пляж, никого, только два человека, они радостно машут ей руками. Она четко видит их лица. Одно из них принадлежит единственному мужчине, которого она любила, но не смогла удержать.
А второе — ее дочери, которую она не смогла защитить. Николь сначала подумала о новом нападении, прежде чем поняла, что вновь пришедший старается ее спасти. На самом деле он в последний момент принял на себя удар ножа в плечо.
Несмотря на рану, он быстро поднимается, с ожесточением бросается на грабителя и разоружает его. Бандит выпускает из рук свою добычу. Затем они ожесточенно молотят друг друга голыми кулаками. Менее плотное телосложение бомжа не мешает ему одержать верх.
С помощью собаки, лабрадора с темной шерстью, ему в конце концов удается обратить в бегство своего противника.
Она тут, в снегу на коленях, у лица этого человека, который только что спас ей жизнь. Она видит следы крови на снегу. Почему этот бомж рисковал ради нее? С трудом ей удается перевернуть незнакомца на спину. Она кладет руку на его плечо. Оно сильно кровоточит.
Затем она вглядывается в его лицо, скрытое густой бородой. Сначала она не узнает его. Но только до тех пор, пока не видит его лихорадочно блестящих глаз, пристально смотрящих на нее.
Тогда что-то в ней обрывается. Теплая волна заливает все ее существо. Она еще не понимает — боль это или облегчение. Обжигающий обман или надежда, забрезжившая в ночи. Она склоняется к нему, приближает свое лицо к его лицу, как бы стараясь защитить от снежных вихрей, налетающих на них. Бруклин с другой стороны реки. Атмосфера изысканного комфорта маленького викторианского дома с башенками и водостоками.
Все еще без сознания, Марк Хэтэуэй лежит на диване в гостиной. Его ноги завернуты в плотное покрывало. Доктор Сьюзен Кингстон заканчивает накладывать швы, склонившись над его плечом. У него запущенный бронхит, тело покрыто гематомами и обморожениями. Немногим ранее этим вечером Сьюзен в кругу семьи наслаждалась традиционным рождественским пудингом.
Внезапно ей позвонила соседка, Николь Хэтэуэй, умоляя осмотреть ее раненого мужа. Сьюзен была крайне изумлена, но немедленно выехала. Она и ее супруг хорошо знали Марка и Николь. Пять лет назад, до того, как случилось несчастье, обе пары симпатизировали друг другу, часто проводили вместе вечера: открывая для себя итальянские рестораны Парк-Слоупа [3] , торгуясь с антикварами Бруклин-Хайтса [4] , бегая по огромным лужайкам Проспект-парка [5] в выходные дни.
Однажды утром, два года назад, ее муж сказал, что уезжает и что больше не будет жить «вот так», у него нет больше сил. Она все сделала, чтобы удержать Марка, но иногда все — не значит достаточно.
С тех пор Николь не знала о нем ничего. Она остановилась на середине фразы, ужаснувшись тому, что сейчас собиралась сказать: «…не отпускай его в таком состоянии, иначе… он умрет». Что она целый год делала с этим типом? Как она позволила ему войти в ее жизнь? Почему привязалась к нему? Он застыл, сраженный ее словами. Понадобились секунды для того, чтобы он смог придумать себе оправдание.
Николь почувствовала облегчение, освободившись от Эрика. Она вернулась в гостиную, выключила все лампы и тихо придвинула кресло к дивану, чтобы быть как можно ближе к Марку. Комната была освещена только оранжевым пламенем пылающих в камине дров, теперь здесь царило полное спокойствие. Изнуренная, растерянная Николь положила свою руку на руку мужа и закрыла глаза. Они были так счастливы в этом доме! Они были без ума от радости, когда однажды отыскали его.
Это был типичный городской особняк, построенный в конце XIX века, с фасадом, облицованным коричневым песчаником, и красивым садом. Они приобрели его десять лет назад, как раз перед рождением ребенка, которого хотели воспитывать вдали от суеты Манхэттена. На книжных полках несколько фотографий в рамках напоминали о счастливых днях.
На одной из них — мужчина и женщина, рука об руку: понимающие взгляды, нежные жесты. Романтические каникулы на Гавайях и полная приключений поездка на мотоцикле по Гран-каньону.
Затем — снимок ультразвукового исследования, а несколькими месяцами позже — круглая мордашка младенца, празднующего свое первое Рождество. На последних фото ребенок — уже маленькая девочка, потерявшая свои первые зубки.
Она гордо позирует перед жирафами в зоопарке Бронкса [6] , поправляет шапочку под снегами Монтаны [7] и подносит к объективу своих двух рыбок-клоунов Эрнесто и Капучино. Марк закашлялся во сне.
Николь вздрогнула. Тот, кто спал на диване, не имел ничего общего с человеком, за которого она выходила замуж. Сейчас только многочисленные дипломы и награды, покрывающие стены, словно трофеи, свидетельствовали о том, что Марк был когда-то известным молодым психологом.
В качестве специалиста по психологической реабилитации в стрессовых ситуациях ФАА [8] и ФБР вызывали его в случае авиакатастроф и захвата заложников. После 11 сентября он работал на месте катастрофы в кабинетах психологической реабилитации, оказывая помощь семьям жертв, а также служащим Всемирного торгового центра, выжившим после трагедии.
Ведь трагедия ни для кого не проходит бесследно. Часть нашего существа навсегда остается заложником криков, пламени и крови. Вы не умираете, но чувствуете себя запятнанным, снедаемым чувством вины, пожираемым глухой тревогой.
Вас пронзает вопрос, на который никогда не будет ответа: «Почему выжили вы, именно вы, а не они? Вы, а не ваш ребенок, ваша жена, ваши родители…».
Параллельно с работой психолога Марк делился своим опытом с научно-популярными журналами, выходящими большими тиражами. В своих статьях он старался знакомить читателей с новыми методами лечения: ролевыми играми, гипнозом… Он вместе со своим помощником и другом детства Коннором Мак-Коем был одним из пионеров в области такого рода исследований. С годами Марк стал модным психоаналитиком и начал часто появляться на телеэкранах. Эта неожиданная популярность вынесла их, его и Николь, на передний край массмедийной сцены.
Престижный «Вэнити фэр» [9] в номере, посвященном самым известным супружеским парам Нью-Йорка, напечатал о них четырехстраничную статью, снабдив ее вдобавок гламурными снимками. Нечто вроде посвящения в высшее общество.
Но волшебная сказка на глянцевой бумаге вскоре разлетелась в мелкие клочки. В марте, после полудня, Лейла, их пятилетняя дочь, исчезла в торговом центре округа Ориндж [10] , на юге Лос-Анджелеса.
В последний раз девочку видели разглядывающей игрушки в витрине Дисней-магазина. Ее няня, студентка из Австралии, оставила ребенка всего на несколько минут и отправилась примерить джинсы в соседний бутик Diesel, где проходила распродажа.
Сколько времени прошло с тех пор, как она заметила исчезновение Лейлы? Известно, что первые часы с момента пропажи ребенка являются решающими. Именно тогда существует наибольшая вероятность найти его живым.
После сорока восьми часов шансы катастрофически снижаются. Шел проливной дождь в тот день, 23 марта. Хотя исчезновение произошло среди белого дня, в людном месте, следователям так и не удалось собрать достоверные свидетельские показания. Просмотр записей видеонаблюдения, допрос няни, виноватой в безответственности, но не в похищении ребенка, ничего не дали.
В течение нескольких недель более ста полицейских с разыскными собаками и вертолетами прочесывали весь район. Но даже усилия, приложенные ФБР, не смогли навести на какой-либо конкретный след малышки. Отсутствие информации сбивало с толку полицию. Не поступило никакого требования о выкупе, не было никаких достоверных данных.
В течение пяти лет фотография Лейлы висела на вокзалах, в аэропортах и почтовых отделениях рядом со снимками других пропавших детей. Жизнь Марка остановилась в тот день, 23 марта года. Исчезновение дочери повергло его в полное отчаяние.
Опустошенный внутренней борьбой, родившейся из боли и чувства вины, он отрекся от работы, жены, друга. Он нанял лучших частных детективов, которые в первые несколько месяцев провели тщательное расследование. Эти обреченные на провал поиски длились три года. А затем исчез и сам Марк. Ни жена, ни Коннор не имели от него никаких вестей. Вначале ее отчаяние усугубляла личная вина: это ведь она настояла, чтобы Лейла сопровождала ее в Лос-Анджелес, где Николь давала серию сольных концертов.
Это она взяла няню, которая стала завязкой этой драмы. Николь решила, что наилучший способ противостоять худшему — с головой погрузиться в работу: концерты и записи… записи и концерты… Она даже решилась рассказать о своей трагедии газетам и телевидению, став покорной жертвой нездорового любопытства.
Бывали дни, когда боль все же становилась невыносимой. Когда ей не удавалось справиться со своими мрачными мыслями, она снимала в гостинице номер, забивалась под одеяла и лежала, словно в глубокой спячке. Внезапно в камине треснуло полено. Марк дернулся и открыл глаза. Он резко вскочил и некоторое время не мог понять, где же он и что с ним произошло. Словно не слыша ее, он сделал несколько шагов к оконному проему. За стеклянной перегородкой сверкала улица, белая и безмолвная.
Николь протянула к нему руку, но он оттолкнул ее. Она повисла на нем. Марк стал бороться с ней, натыкаясь на полки с фотографиями. Одна из них упала на пол, зазвенело разбитое стекло. Он поднял ее и поставил на место.
На него смотрела его дочь. Зеленые смеющиеся глаза, улыбка на губах, она излучала счастье и радость бытия…. Вдруг что-то в нем оборвалось, и он, рыдая, рухнул спиной к стене. Николь прижалась к его груди, и они долгое время отрешенно лежали в объятиях друг друга, погруженные в свое горе: ее нежная кожа касалась его — огрубевшей, утонченный аромат духов «Герлен» [11] смешивался со смрадом улицы.
Взяв мужа за руку, Николь повела его в ванную и, прежде чем ускользнуть, пустила струю душа. Опьяненный дурманящим запахом шампуня, Марк около получаса стоял под струями домашнего дождя, обжигающего и возрождающего. Мокрый, завернутый в большое полотенце, он пошел по коридору, оставляя на ухоженном паркете лужицы воды. Марк оказался в комнате, которая ранее служила ему гардеробной, и заметил, что все его вещи по-прежнему там. Он даже не взглянул на свои бывшие костюмы — Армани, Босс, Зегна….
Сочетание дерева, стекла и металла — все это должно было создавать эффект прозрачности. Широкая столешница благородных очертаний скользила вдоль всей стены, а прекрасно оборудованный островок в центре приглашал занять место у плиты. Несколько лет назад эта комната излучала радостную атмосферу утренних завтраков в кругу семьи, полдников с блинчиками и ужинов влюбленных. Но уже очень давно никто больше здесь по-настоящему не готовил.
