Смотреть фильм последний самурай с субтитрами на русском языке, Последний самурай
Тогда категория с детективами создана именно для вас. Как-то я вычитала в одной книжке про мальчика, который так много и упорно учился в раннем детстве, что у него началось воспаление мозга и он превратился в идиота. Кейв мрачен, но позитивен, пессимистичен, но реалистичен, то есть опасен, как любая правда. Так кто у нас был Моцарт? Научила его нескольким обиходным французским словам, и на какое-то время английские книги были оставлены в покое.
Каждую киноленту вы сможете быстро скачать через бесплатный торрент прямо на нашем портале. Мультфильмы Категория с мультфильмами подойдет как для маленьких зрителей, так и для взрослых. В ней вы найдете лучшие мультипликационные фильмы со всего мира, скачать которые вы сможете при помощи торрента через специальную бесплатную ссылку, расположенную прямо под описанием.
Драмы Эмоциональные утонченные киноленты, которые трогают прямо за душу, вы сможете скачать через торрент в этой категории совершенно бесплатно. Перед тем, как приступить к загрузке фильма, советуем вам ознакомиться с его описанием для того, чтобы убедиться, что именно эта кинолента подходит вам больше всего.
Исторические Описание жизни известных исторических личностей, летопись древних завоеваний, а также особых событий в корне изменивших историю — все это и многое другое используется в кинолентах этой категории в качестве основной составляющей сюжета.
Любой из представленных фильмов вы сможете скачать через торрент совершенно бесплатно. Мелодрамы Фильмы категории «Мелодрама» отличаются особой эмоциональной утонченностью и подойдут для тех людей, которые хотят прочувствовать каждый момент киноленты и любят сопереживать вместе с героями их взлеты и падения, удачи и фатальные провалы, неожиданные находки и роковые утраты.
Выбрав одну из мелодрам, вы сможете бесплатно посмотреть ее, скачав киноленту на свой компьютер через торрент. Фантастика Кинофильмы этой категории привлекут внимание тех людей, которые мечтают о техногенном будущем: о далеких мирах полных опасных существ, о покорении космоса, а также о других атрибутах, свойственных фантастическим картинам.
Для того чтобы бесплатно скачать один из фильмов раздела «Фантастика», вам достаточно лишь загрузить на свой ПК соответствующий торрент, который находится под описанием художественной картины.
Семейные Для тех, кто любит просматривать фильмы в семейном кругу, мы представляем категорию, в которой собраны все мировые шедевры семейного кинематографа. Для того чтобы скачать любой из них, вы сможете загрузить специальный торрент, способный бесплатно перенести киноленту на ваш персональный компьютер. Криминальные Категория «Криминал» содержит в себе киноленты, в сюжете которых тем или иным образом переплетаются судьбы известных бандитов, политиков, простых людей и органов правопорядка.
Трудные взаимоотношения и тяготы жизни — все это делает их особенными, и существенно повышают интерес к этому жанру. Бесплатно ознакомившись с описанием фильмов, вы сможете выбрать достойный экземпляр и скачать его через торрент на свой компьютер. Вестерн Тех, кого манят приключения на Диком Западе, наверняка порадуют шедевры киноискусства, которые вошли в эту категорию фильмов. Каждая кинолента имеет свое детальное описание, ознакомившись с которым, вы сможете скачать торрент с фильмом на свой ПК.
Индийские Особый колорит индийских фильмов позволил объединить их в отдельную категорию. Любую понравившуюся киноленту из этого раздела вы сможете скачать при помощи торрента, который позволит вам бесплатно и быстро загрузить контент на свой персональный компьютер для дальнейшего просмотра.
Картинки на телефон Новая Химера больше новинок, больше обнов! Жаркие картинки. Какие вам нравятся девушки парни? Результаты Архив опросов. Забыл пароль Регистрация. Поэтому кто еще не скачал себе эту программу, сделайте это с официального сайта - utorrent.
Также просьба! Сообщайте о не работающих ссылках в комментариях новости, в которой не работают ссылки. О фильме: Япония. Конец XIX века. Капитан Нейтон Альгрен Том Круз , американский военный офицер, нанят Императором Японии для обучения первой армии страны восходящего солнца современному искусству ведения боевых действий. Император пытается искоренить древний класс имперских воинов-самураев, готовясь к более прозападной политике правительства, поддерживающего внешнюю торговлю.
Тем временем, в результате столкновений с самураями, Альгрен оказывается в центре противостояния двух миров и цивилизаций, где единственная возможность выстоять - это руководствоваться собственным понятием чести.
Скачать кино Последний самурай торрент бесплатно отредактировано Как смонтировать образ? Игра не запускается? Порядок вывода комментариев: По умолчанию Сначала новые Сначала старые. Прикольное кинцо, давно смотрел по телеку.
Все смайлы. Есть люди, считающие контрацепцию аморальной, поскольку цель соития заключается в воспроизведении себе подобных. Примерно на том же основываются люди, считающие, что единственной целью прочтения книги является написание своей.
И вот эти люди извлекают из тьмы и пыли книжку, читают ее и пишут тысячи слов, которые затем тоже попадают в пыль и тьму и ждут там часа, когда какие-нибудь новые люди извлекут их на свет божий и напишут очередные тысячи и тысячи слов, коим суждено пылиться во тьме и забвении. Иногда книга, извлеченная из тьмы и пыли, способствует написанию новой книги, которая будет продаваться в магазинах и даже, возможно, окажется интересной.
Но людей, которые купят и прочтут ее потому, что она интересна, никак нельзя назвать людьми серьезными. Потому что если бы они были серьезными, то не стали бы гоняться за интересом, а написали бы тысячи новых слов, коим суждено храниться в пыли и мраке. На рынке я видела несколько интересных свитерков, но все они оказались довольно дорогими.
Это поистине не возделанное, совершенно новое поле, по которому будет пробираться автор в стремлении постичь суть предмета — так, во всяком случае, может показаться в первый момент, напомнила я себе. Я продолжила работать над вторым предложением, с той же скоростью и преодолевая те же трудности, а потом над следующим и еще одним. На то чтобы прочесть каждое такое предложение, уходило минут десять, на страницу — час.
И вот медленно и постепенно, как в тумане, начал прорисовываться смысл — так, тонущие под сводами собора, льются и формируют мелодию ноты Дебюсси. И заканчивается она в «La Cathedrale Engloutie» меланхоличным и величественным аккордом, последним медленно умирающим «ф-ф»!
Короче, примерно часов через тридцать я наконец начала понимать Никто другой не знает, да и не слишком желает знать. И однако же, как много зависит от момента озарения! Если только возможно представить себе мир без Ньютона, без Эйнштейна и Моцарта, можно представить себе разницу между этим миром и тем, в котором я закрыла «Aristarchs Athetesen Не прочитай я Рёмера, я так бы и не поняла, что никогда не смогу стать настоящим ученым, никогда бы не встретилась с Либерейсом да, да, именно так, это имя собственное , и мир лишился бы Я говорю больше, чем знаю.
Я читала Рёмера день за днем, и вот через 30 часов или около того меня наконец посетило озарение. И блеск его напоминал не золото, а тяжелый свинец. Дошел победным маршем до Египта, завоевал там город Александрию и двинулся затем на восток, одерживая все новые победы, пока, наконец, не умер, оставив последователей продолжать свое дело.
В ту пору Птолемей уже был правителем Египта и успешно правил всей страной, в том числе и Александрией. И именно он создал это чудо света, Александрийскую библиотеку, построенную и укомплектованную благодаря самой жесткой захватнической политике.
До изобретения печатного станка было тогда так же далеко, как нам сейчас до всех чудес света года. Все книги писались и переписывались от руки. И в тексты неизбежно вкрадывались ошибки, что вполне естественно, когда копируешь копию за копией. Иногда на копировальщика снисходило вдохновение, и он добавлял лишние строчки или даже целые отрывки. А другие копировальщики, не чуя подвоха, копировали, в свою очередь, все эти его перлы. Выход был только один — как можно ближе подобраться к оригиналу.
И библиотека выложила афинянам немалые деньги за то, чтобы приобрести у них во временное пользование оригинальные рукописи выдающихся греческих трагедий Евклида, Софокла, Еврипида и др. И чтобы уж окончательно подстраховаться, вернула грекам копии, а себе оставила оригиналы и сумму залога.
В чем, как вы понимаете, не было ничего из ряда вон выходящего. И однако же, о библиотеке, Александрии и ее безумных обитателях можно рассказать еще множество самых удивительных и занимательных историй. Одни тамошние писатели и переписчики заслуживают отдельных романов.
Ибо есть на свете люди, которые в поисках места, куда бы пристроить зонтик, отправляются в «Икеа» и покупают там целое сооружение или стенд для зонтиков, который затем еще придется собирать дома. Есть люди, готовые проехать миль до Шропшира, где проводится аукцион, чтобы выискать и приобрести там какой-то совершенно бессмысленный и бесполезный предмет типа детали плуга XVII века.
Александрийцы тоже любили устраивать аукционы, для себя. Просто обожали ковыряться в работах прошлого благо, что таковых в библиотеке, построенной благодаря жесткой захватнической политике, было всегда в достатке , выискивать там какие-то редкостные словечки, которые давным-давно никто не понимал, не говоря уже о том, чтобы пользоваться и применять их в качестве альтернативы словам, известным и понятным всем нормальным людям. Они обожали мифы, в которых люди в моменты стресса лишались разума, или прибегали к волшебному зелью, или же превращались в камень.
Они обожали сцены, где люди, сходящие с ума, разражались странными, несвязными речами, насыщенными несправедливо забытыми выражениями. Они любили сфокусироваться на каком-нибудь тривиальном элементе мифа и раскрутить его и создать на его основе новый миф — они могли создать Розенкранца и Гильденштерна из любого Гамлета. Подобно мудрецам, ученым, математикам и поэтам, сбившим процветающую Римскую империю с пути истинного, они занимались книгами не ради них самих.
Стоило какой-либо книге попасть им в руки, как они создавали целый том примечаний. Тут я, разумеется, имею в виду «Александрию времен Птолемея» Фрэзера, книгу, ради обладания которой я была бы готова восстать из могилы кстати, будучи на смертном одре я попросила ее, но так и не получила. Но время ограниченно — вундеркинд смотрит видео, как знать, надолго ли его хватит?
Так каков же был истинный вклад Рёмера в этот замечательный предмет? Рёмера интересовали суждения Аристарха о Гомере; первый какое-то время возглавлял Александрийскую библиотеку в начале х годов до н. Аристарху были нужны самые полные и точные тексты Гомера. Оригинальных рукописей не существовало, денег и жесткости на их приобретение не хватило, и ему пришлось сравнивать копии и выискивать в них ошибки и несоответствия.
Он отметил строчки, показавшиеся ему лишними, и первым сопроводил эти свои выводы комментариями. Ни одна из его записей не сохранилась. Существуют заметки на полях «Илиады», но они никем не подписаны и, возможно, являются малозначащими отрывками из трудов Аристарха; там же имеются и другие примечания, подписанные ничего не значащими именами. И вот несколько из таких безымянных примечаний просто сразили Рёмера наповал, показались блестящими, и он сделал вывод, что они, совершенно очевидно, принадлежат Аристарху, который, как известно, был гением.
Остальные были слишком глупы для гения и наверняка принадлежали кому-то другому. Стоило кому угодно выразить мало-мальски блестящую мысль, как он сразу решал, что она принадлежит Аристарху; сколько ни дай ему разных блистательных комментариев, как он тут же угадывал в них мысль и руку гения.
Теперь же стало совершенно очевидно, что все это чистой воды безумие. Если ты тасуешь сотни имен и один человек у тебя всегда ходит в гениях, это означает, что ты изначально решил не доверять высказанным кем-то другим умным и хорошим мыслям и считаешь, что гений просто не способен сказать глупость.
И причиной тому — весьма распространенное заблуждение: гений во всем является гением. Стоит только призадуматься на секунду-другую, и любому становится очевидно, что это не так. Но Рёмер умудрился написать целый научный трактат, не озаботившись потратить эту самую секунду-другую.
Вникнув в смысл этих рассуждений, я сперва просто не могла поверить, что он мог такое написать, а потому пришлось прочесть еще 50 страниц со скоростью 1 страница за 20 минут, таким образом, добавилось еще 16,66 часа. Но получалось, что именно это он и имел в виду.
Я уставилась на страницу. Потом закрыла глаза. Допустим, ты вырастаешь в таком месте, где до сих пор сходят с ума от радости по поводу приобретения первого мотеля, потом переезжаешь из города в город, поскольку очередному мотелю приходит конец и покупается новый. От школы ты, естественно, не в восторге, и средняя твоя оценка — твердое «четыре».
Затем проходишь тесты на способность к научной работе, и все вокруг просто потрясены результатом, заставляющим взглянуть на твердое «четыре» под совсем другим углом. Твои учителя принимают этот результат как личное оскорбление. Потом ты подаешь заявления в разные колледжи, те требуют характеристик и рекомендаций, и эти самые учителя, вгонявшие тебя на уроках в полное оцепенение, пишут, что ты апатична.
Тебя вызывают на собеседование по результатам теста, расспрашивают о твоих интересах, и выясняется, что интересов у тебя нет. И внеклассной деятельности тоже нет, ибо ведь нельзя считать внеклассной деятельностью посещение клуба фанов Донни Осмонда. И во всех колледжах тебя отвергают на том основании, что ты апатична.
И вот вечером ты лежишь в постели в одном из номеров мотеля. День у матери выдался неудачный: в соседней комнате она в шестьдесят третий раз играет на пианино Революционный этюд Шопена. У отца, напротив, день выдался удачный: приходил член общества «Гидеона» 2 и предложил по Библии в каждый номер. На что отец со всей категоричностью заявил, что ни за что не потерпит в своем мотеле этой ерунды.
На каждой тумбочке, объяснил он, у него лежит экземпляр «Происхождения видов» Дарвина. Вообще-то день выдался действительно неплохой, поскольку утром один из постояльцев украл вместо полотенца «Происхождение видов». Ты лежишь и апатично смотришь ТВ. Там показывают группу отличников янки из Оксфорда. И тут тебя осеияет. Совершенно очевидно, рассуждаешь ты, что Оксфорд не волнует твое членство в клубе фанов Доипи Осмонда. Очевидно также, что в Оксфорде не будут настаивать на бессмысленном энтузиазме, который ты должна проявлять в отношении неведомо чего.
Ясно, что Оксфорд не будет принимать к сведению разные там слухи и сплетни. Ясно, что в Оксфорде не станут принимать на веру рекомендации и характеристики, подписанные неизвестными там людьми. И я подумала: я смогу вырваться из этой мотельной страны и жить среди нормальных людей! И мне никогда больше не будет скучно!
Я покосилась на Рёмера. Сидела и думала: «Может, все дело в моем немецком? Нет, он действительно так считал, даром, что ли, я провела за чтением целых 46,66 часа.
Я вглядывалась в страницу. Я возвела взор к сводчатому потолку. Пространство было наполнено тихим шелестом переворачиваемых страниц. Я подперла подбородок ладонью. Я потратила 46 с лишним часов на расшифровку всей этой умозрительной белиберды и при этом не удосужилась прочесть ни строчки из книг Музиля, Рильке, Цвейга, других замечательных писателей.
Но не для того занялась я наукой, чтобы просто читать хорошие книжки; я занялась наукой, чтобы обогатить свои знания. Но у меня не было разрешения на работу, а следовательно, и возможности сделать что-то полезное и стоящее. Если бы мне не было нужно это проклятое разрешение, я бы давно распрощалась с наукой.
Если бы вернулась в Штаты, то распрощалась бы и с разрешением на работу, но возвращаться в Штаты мне не хотелось. Есть в романе «Граф Монте-Кристо» персонаж, который на протяжении долгих лет долбит толстую каменную стену и наконец выбирается из камеры. А потом выясняется, что он оказался в соседней камере. Примерно та же ситуация. Лучше бы я потратила 47 часов на изучение йеменских диалектов. Я пыталась взбодриться.
Подумала: я ведь в Британии! Могу пойти в кино и увидеть рекламу пива «Черный ярлык». Потому что реклама в Британии лучшая в мире, а реклама «Черного ярлыка» считается лучшей в Британии. Я не думала о фильме, который собиралась посмотреть, — нет, я думала о том, что реклама будет просто бесподобной. И тут вдруг я поняла, что в этом-то и кроется проблема, в этом-то и состоит дьявольская уловка жизни: что такое одна минута созерцания рекламы пива «Черный ярлык» в сравнении с двумя часами созерцания какого-нибудь «Гостбастера XXXV», 3 который по-настоящему тебе вовсе не интересен?
И я решила не идти в кино, и если только Я сделала выбор не в пользу фильма. Я подумала: лучше уж займусь исследованием жареных цыплят. У американцев в Британии есть несколько источников утешения. Самое замечательное в этой стране то, что здесь на каждом углу расположены «забегаловки», где продают жареных цыплят из Штатов, находящихся по ту сторону Атлантики, которые никогда не славились жареными цыплятами. И если тебе вдруг стало грустно, ты всегда можешь заскочить в «Жареные цыплята из Теннесси», если пребываешь в полном мраке — в «Жареные цыплята из Айовы».
А если жизнь кажется совсем уж невыносимой и больше всего на свете хочется умереть, можно на этом острове отыскать местечко под названием «Жареные цыплята с Аляски», где этих самых цыплят жарят по рецепту, передающемуся из поколения в поколение, с незапамятных времен. Я села на велосипед и проехала по Каули-роуд, мимо «Жареных цыплят из Мэриленда», потом из Джорджии, и все это время пыталась сообразить, чем можно заняться без разрешения на работу. И вот наконец подъехала к «Жареным цыплятам из Канзаса» и слезла с велосипеда.
Я как раз запирала его на замок, когда вдруг в голову пришла мысль: Рильке работал секретарем у Родена. О Рильке я знала следующее: что он был поэтом; что отправился в Париж и получил работу секретаря у Родена; что увидел как-то картины Сезанна на выставке в «Гранд-Палас» и возвращался туда день за днем, стоял и часами любовался, потому что ничего подобного прежде в жизни не видел.
Я не знала о том, как Рильке удалось получить эту работу, а потому была вольна предположить, что он просто зашел к Родену с улицы и получил ее. Так почему бы и мне просто не зайти с улицы? Можно оказаться в Лондоне, Париже или Риме и просто зайти с улицы к какому-нибудь живописцу или скульптору, человеку, который не станет интересоваться, есть ли у тебя разрешение на работу. Там я смогу увидеть, как возникают произведения искусства, там я смогу любоваться ими часами.
Я бродила по улице и пыталась сообразить, кому из художников может понадобиться помощник или секретарь. Бродила по улице и поняла, что осуществить это было бы легче, если бы я уже оказалась в Лондоне, Париже или Риме. Денег у меня было немного, а потому я все бродила и пыталась придумать, как попасть в Лондон, Париж пли Рим. И в результате зашла в заведение под названием «Жареные цыплята из Канзаса». И как раз собиралась заказать себе «крылышко по-канзасски», как вдруг вспомнила, что записалась на обед в колледже.
Мой колледж всегда славился своими шеф-поварами, и тем не менее мне страшно не хотелось уходить отсюда, и если бы только Нет, я вовсе этого не подумала. Вовсе не имела в виду, но если бы только По случайному совпадению я записалась на обеды в колледже не далее как сегодня; по случайному совпадению место мое оказалось рядом с выпускницей этого колледжа, которая просто зашла навестить знакомых. И уже далеко не совпадением являлся тот факт, что весь вечер я говорила об интеллектуальной моногамии и разрешении на работу, поскольку просто не могла придумать других тем для беседы.
И по случайному совпадению эта выпускница вдруг прониклась ко мне симпатией и заметила, что секретаршей у Рильке была Болтус. Мне кажется, что он еще слишком мал, но что я могу поделать? Сегодня я читаю эти ужасные слова на бумаге:. В такой ситуации очень важно продемонстрировать мальчику модели мужского поведения — на примере дядьев, соседей, друзей дома, которые могли бы разделять с ним его интересы или увлечения».
Все это, конечно, очень мило, но что делать, если у Людо нет дядьев, а среди моих знакомых нет ни одного филателиста если бы таковые имелись, я по возможности избегала бы общения с ними. Это меня тревожит.
Где-то я вычитала, как аргентинские солдаты расправлялись с диссидентами. Связывали им руки, сажали в самолет, летели над морем и сбрасывали их в воду. И тут пришла мысль: если Л. Крестьяне увидели толпу людей. Самурая подвели к берегу реки, там его должен был побрить монах. Через толпу проталкивается мужчина с усами, вооруженный саблей, присаживается на корточки, почесывает подбородок это Тосиро Мифунэ.
Красивый, аристократического вида молодой человек интересуется, что здесь происходит. Вор прячется в амбаре. Он захватил в заложники ребенка. Самурай просит у монахов сутану и две лепешки из рисовой муки. Самурай переодевается и меняет облик. Ловит на себе взгляд Мифунэ и отворачивается. Крупным планом черные глаза на белом, как маска, лице.
Мифунэ отворачивается. Черные глаза самурая на белом лице. Мифунэ почесывает подбородок. Самурай отворачивается. Потом снова оборачивается и смотрит на Мифунэ — черные глаза на белом лице. Снова отворачивается и идет к амбару. Мифунэ садится на пень и не сводит с него глаз. Самурай говорит вору, что принес еду, бросает через дверь лепешки, потом заходит сам.
Родители ребенка бегут к амбару и подхватывают своего малыша на руки. Мифунэ бросается вперед, размахивая мечом. Прыгает на теле убитого. Я еще раньше хотела сказать, что если бы не прочитала Рёмера в тот день, 30 апреля года, мир лишился бы гения.
И теперь говорю: мир без этого «анфан терибль» уподобился бы миру без Ньютона, Моцарта и Эйнштейна! Нет, если честно, не знаю, так это или нет. И узнать нет никакой возможности. Сидис в восемь лет знал двенадцать языков, в двенадцать читал в Гарварде лекции по пространственной геометрии, а что сталось с ним потом, ведомо разве что родителям этого вундеркинда. Сезанн научился рисовать без посторонней помощи, когда ему было за двадцать. А вот Бернини был и талантом и гением, и Моцарт — тоже.
Так что нельзя сказать, что это невозможно. Это возможно. Это возможно, но разве у нас тот самый случай? Если Л. Ему нужно было притвориться священником, чтобы вор ничего не заподозрил и не успел убить ребенка. Полагаю, что буддийские священники не приемлют насилия. Кроме того, священник не смог бы разоружить вора. Главное тут то, что он рисковал своей жизнью, чтобы спасти ребенка, поскольку позже мы увидим, что к величайшему его сожалению Мне следовало бы сказать ему: пусть фильм говорит сам за себя.
И я уже собиралась самоуверенно заявить ему об этом, как вдруг вспомнила комментарии мистера Ричи по поводу финальной сцены на рисовой плантации. Мистер Ричи является автором книги «Фильмы Лкиры Куросавы», и я целиком полагалась на эту книгу во всем, что касается многих фильмов Куросавы, которых нет даже на видео.
И по моему мнению, зря он все же написал, что финал символизирует неблагодарность крестьян, а сцена на рисовой плантации — ростки надежды. И если фильм не говорит сам за себя, мне бы следовало рассказать об этом фильме. И я сказала Л. И еще сказала, что у мистера Ричи написано, что бритье головы считается унижением для самурая. Сказала, что актера с усами зовут Мифунэ Тосиро, поскольку не хотелось, чтобы он перенял мою дурную привычку писать имена и фамилии, как это принято на Западе, просто из лености.
И даже записала имя актера на бумажке, чтобы он запомнил. А потом сказала, что имя актера, играющего самурая, Симура Такаси, и тоже записала, немного поразмыслив, иероглиф, обозначающий имя Симура, и после долгого размышления — Такаси.
И заметила при этом, что видела, как имя Куросава пишется у нас по-разному, двумя способами, а имена героев — Куро черный и Акира не знаю, что это означает — всегда одинаково.
А вот в том, что касалось «сава», уверена не была. Он спросил, который из них Куросава, на что я ответила, что в фильме Куросава не появляется, поскольку он режиссер. И тогда он спросил, кто такой режиссер, на что я ответила, что объяснить это будет легче, когда он увидит фильм.
И подумала, что вся эта информация является слабой защитой против того, что заставляет человека подчиниться приказу и выбросить из самолета другого человека.
Но не стала говорить об этом, поскольку Л. Вместо этого он попросил меня записать имена всех других актеров, чтобы как следует разглядеть их потом. Я обещала найти их в автобиографическом справочнике. Рёмер в этом смысле имел не больше значения, чем чума, выгнавшая Ньютона из Кембриджа.
Не знаю, справедливо ли то, что он сумел избежать столь ужасного конца? Процесс извлечения младенца из утробы понят до конца. Вот он, выходит, с пронзительным криком. Со временем и его таланты вырвутся на волю; пока что они загнаны глубоко внутрь, он их не ведает и не чувствует. Но ведь и Моцарт был когда-то изумительно одаренной и ловкой маленькой обезьянкой. Когда дела были плохи, а такое случалось часто, почти все время, мой отец с насмешливой улыбкой говорил: «Из всех печальных слов, перу и языку знакомых, печальнейшее то, что это быть могло».
Если же он выберет зло что вполне возможно , его пример может уберечь других. Крестьяне переглянулись. Вот человек, который им нужен. И пошли за ним, и вышли из города.
И молодой, аристократического вида человек — тоже. И вот он подбегает к самураю, стоящему на дороге, и падает перед ним на колени. Позволь мне пойти с тобой. Я не смогу научить тебя чему-то особенному. Просто у меня большой опыт в сражениях. Уходи, забудь обо мне. Для твоей же пользы говорю.
Не могу позволить себе иметь последователей. Мифунэ поднимается и смотрит на самурая. Камбэй произносит: «Онуси — самурай ка? Камбэй и Кацусиро уходят. Крестьянин какое-то время бежит за ними, потом падает на колени. Я сказала Л. И заметила: насколько очаровательно переводчики перевели все это с японского на ломаный английский. Я: Это язык, на который переводят английские переводчики. Так уж сложилось, что большинство англоговорящих людей понимают только такой язык, пусть даже и не стали бы употреблять его в повседневной жизни.
Я: Можно лишь предположить, что сами они говорят на ломаном японском. Камбэй говорит: «Тада кассэн ни ва дзуйбун дэта га». С трудом верится, что «это», или «оно», передает характерный для ломаного японского смысл Сладкий и вкрадчивый голосок Чужака, здравого смысла: «Ты хваталась за столько разных занятий и вещей, думаю, тебе стоит сперва поработать над ними, прежде чем затевать что-то новое».
Последнее, чего мне хотелось, так это обучать пятилетнего мальчишку языку, которого сама толком не знала. Я хотела бы поразить читателя удивительным стилем.
Думаю, мне не под силу соревноваться с кистью Сезанна, но если уж оставлять в жизни след, он должен поражать и потрясать воображение. Но писать следует так, чтоб тебя поняли. Так как же прикажете тогда спасать совершенство формы?
И тут в воображении возникает страница с названием знаменитой «De Natura Deorum» Цицерона, ниже — строки на латинском, все остальное по-английски возможно, по-немецки , а дальше описания личностей, довольно смутные и потускневшие за лет.
Читателям, которым, возможно, будет известно лишь одно имя гения XXI века которому сейчас всего 5 лет. Так что я хочу этим сказать? Я хочу сказать, что вижу в своем воображении страницу, где вместо заголовка набрано название пива «Черный ярлык», а ниже — плотная масса мелких буковок, описывающих это самое пиво «Черный ярлык», описывающих лучшую в Британии рекламу пива «Черный ярлык», а также рекламу джинсов «Ливайс», рекламу «варенок» «Ливайс» как пародию на классическую рекламу пива «Черный ярлык», классику лирической песий «Слышал это средь виноградных лоз» в исполнении Марвина Гейя в классических джинсах на фоне классической рекламы пива.
Где нет упоминания о бессовестной дискриминации американской публики тех времен, которая была вынуждена экспортировать джинсы и импортировать пиво, будучи при этом лишена возможности вкусить всю прелесть и силу британской рекламы, которая прославила и дала ход всем этим товарам. Просто я хочу сказать, что прочла книги, написанные , , даже 20 лет тому назад, и через очередные лет людям понадобится объяснять это все, возможно даже Моцарта.
А уж стоит только начать объяснять — и конца этому не будет. Я: Ну ладно. Если ты прочитаешь «Одиссею», и с первой по восьмую книги «Метаморфоз», и всю «Калилу и Димну», и хотя бы 30 из сказок «Тысяча и одна ночь», и Книгу Пророка Ионы, и осилишь 10 глав из «Алгебры для всех», тогда я попробую научить тебя, чему могу.
Я: Да там нет никакого алфавита. Там два типа слоговой азбуки, в каждой по 46 символов. И примерно иероглифов китайского происхождения, вошедших в обиход со времен Второй мировой войны, и около 50 иероглифов, употреблявшихся до этого. Я знаю слоговое письмо и иероглифа, но постоянно забываю и путаю их. А потому не считаю себя достаточно подготовленной, чтобы учить тебя.
Прекрасная мысль. Я могу нанять какого-нибудь благородного японца, мужчину, и он станет для Л. И к нему будет приходить какой-нибудь добродушный Мифунэ с усами и разговаривать о марках, футболе или своем автомобиле на языке, из-за которого разгорелись все эти утомительные споры. Но он, японец, вероятней всего, запросит денег. Некогда я читала об одной австралийской девочке, которой подарили английского бульдога.
Чтобы забрать это, как им казалось, огромное животное, в город отправили грузовик. И он привез девочке маленького щенка бульдога, который мог уместиться на ладони. Помню, мне тогда страшно захотелось иметь собственного крошку бульдога. О как же мало я знала! Прекрасно, что он сумел достичь всего этого, но когда ты сидишь в той же комнате за компьютером и пытаешься внести в него данные из выпусков «Крувелвек дайджест» за 62 года, как-то трудно порой ощущать свое соответствие.
Так кто у нас был Моцарт? Вольфганг Амадей Моцарт — , гениальный австрийский композитор; учился музыке у отца, Леопольда, с возраста пяти лет выступал во дворцах Европы, играя на арфе вслепую и поражая публику другими трюками.
Сочинитель струнных квартетов, симфоний, сонат, концертов для органа и нескольких опер, в том числе «Дон Жуана» и «Волшебной флейты». Его сестра Наннерл получила ту же подготовку, но музыкальным гением не стала.
По этому поводу, насколько мне известно, разгорелись нешуточные споры между весьма уважаемыми и умными людьми, и суть их сводилась к тому, способна ли женщина вообще стать гением в музыке. Как можно вообще об этом спорить, скажете вы, ЗНАЯ, что у брата и сестры совершенно разные гены, уже не говоря о том, что исходят при этом из весьма сомнительной теории, что Моцартом способен стать любой мужчина, прошедший аналогичную подготовку?
Вы утверждаете это, а мне это давно стало ясно; но прискорбный факт заключается в том, что умный человек так редко задумывается, что. Слоговое письмо — это набор фонетических символов, каждый из которых представляет собой отдельный слог. Слог — это фонетический элемент слова, содержащий гласную. Возьмем, к примеру, слово «содержащий». Его можно разбить на следующие слоги — со-дер-жа-щий — и придумать для каждого из них символ. У китайцев каждое слово длиной всего в один слог, все слова односложные.
Ну, а какие тогда многосложные? Да, но эти слова употребляются крайне редко, и вообще, люди предпочитают противопоставлять понятия «один» и «много». Проще сказать — из двух слогов, или двусложные, так благозвучней. Вообще, если ты собираешься составить слово, следует использовать наречную форму числительного, тогда и получится двусложное, но только люди часто предпочитают использовать «би» после «моно»: моногамия — бигамия, моноплан — биплан.
И как правило, латинские числительные подходят к словам латинского же происхождения, например: униформа, бинарный, монолог, моногамия. А греческие числительные подходят к словам греческого происхождения: тетраэдр, тетралогия, пентаграмма. Пентасложный гексасложный гептасложный октаслож-ный эназисложный декасложный гендекасложный додекасложный.
Треискадесложный тессарекаидесложный пентекаидесложный геккаидекасложный гептакаидесложный. Ну, а кто такой был Бернини? Лоренцо Бернини — , выдающийся итальянский архитектор и скульптор, «гений барокко», переехал в Рим в возрасте семи лет, обучался у отца.
Пьетро, скульптора. Рудольф Уитковер, немецкий искусствовед, бежал от нацизма с чего начать?
А Сезанн? Поль Сезанн — , гениальный французский живописец, которого часто причисляют к. Он был почти бессловесен: люди прозвали его Медведем. Работал очень медленно и с. Прославился своими пейзажами и натюрмортами. Пользовался методом нанесения целых кусков краски на полотно, часто использовал при этом не кисть, а нож-шпатель. Работал так. Думаю, название какого-нибудь полимера. Подожди, дай вспомнить. Погоди минутку.
А, вот хороший пример: ди 2-этилгексил гексагидрофталат. Как же, держи карман шире, подумала я И хотела это сказать, но вовремя одумалась, потому как кто его знает, что он там знает. Все дело, по моему мнению, в этом просто потрясающем сходстве, и еще, думаю, не стоит очернять его образ в глазах Л.
Я говорила о Розеттском камне. Он не сказал. Диэтил-диметил метан. Диэтил-диэтил малонат. Диэтил-метил-этил малонат. А кто был Рильке, кто был Цвейг и кто был Музиль? Кто был Ньютон и кто был Эйнштейн? Гленн Гульд, блестящий и эксцентричный канадский пианист середины XX в. Бахе гениальный немецкий. А японский — дислоговой, но большинство людей предпочитают называть его двуслоговым. Ты многое теряешь, не желая смотреть этот шедевр мировой кинематографии. Вот закончишь читать «Одиссею», и я научу тебя слоговой азбуке хирагана, идет?
Я не хотела, чтобы все произошло именно так. Первые четыре песни он прочел за четыре дня. Я продолжила работу с того места, на котором остановилась, но куда-то делись заметки. Я хотела лишь одного — последовать примеру мистера Ма отца знаменитого виолончелиста , который, как я где-то вычитала, начал учить Йо-Йо Ма, когда тому было всего два года.
Это означало, что он мог разбить музыкальный отрывок на несколько совсем коротеньких пассажей и ребенок должен был за день освоить один из таких пассажей. Тот же самый метод он применял и к китайским иероглифам — ребенок должен был выучивать по одному иероглифу в день. По моему слабому разумению, это сводилось к освоению двух пассажей, но, в целом, вы представляете. Я подумала, что облегчу тем самым задачу и Л.
Мне показалось, что проще всего начать со слова «кот». И прежде, чем он не освоит это простое задание, дальше мы не пойдем. Каждое слово из его словаря будет записано на карточке; а Л. На следующий день он принялся за свою первую в жизни книгу «Прыг-скок» и сразу же разразился рыданиями, потому что не знал этих слов — «прыг» и «скок».
И тут на меня снизошло озарение. Я поняла, что куда проще будет обучить двухлетнего трудоголика методом «увидел — назвал», что означало, что мне останется, может быть, лишь 6 минут в день для печатания на машинке я едва могла сводить концы с концами на 55 пенсов в день , и я наскоро объяснила малышу основные принципы фонетической системы. И он, завидев букву «с», научился говорить «сью», и «пью» — завидев букву «п», и к концу недели смог прочесть следующее: прыг, скок, из, шляпы, кот.
Он сидел на полу, и когда находил что-то интересное, бежал показать мне. И еще он догадался, глядя на страницу — о радость!
А потом еще одно открытие! Возможно ли такое? Может ли — нет? Да — Да! Он выискивал на странице одно чудо за другим, и вот наконец смог с легкостью извлекать слова, как из шляпы фокусника, то кролика, то голубка, то бесконечную разноцветную ленту.
Чудесно замечательно! Он выбрал книжку с картинками и устроился рядом со мной, смущенный и недоумевающий. Я объяснила, что такое «гуттаперчевый», «чернильница» и «история».
Я сказала: Ты ведь знаешь уже много слов, верно? И он ответил: Да. Не знаю, понял он меня до конца или нет. Спросил, кто такой Нептун, что такое «запечатленный», «успешный», «материал», «изоляционный» и «подводный». Я, как могла, объяснила. Он прочитал несколько слов, которые знал, и бросил книгу на пол. И пошел к полкам за другой книгой. Сколько новых удивительных и восхитительных открытий!
Предлоги в, и, к, а также наш старый друг, определенный артикль, из книги «Истина и другие загадки»! Жаль только, что там не было даже упоминания о гуттаперче и Нептуне. После 20 книг, безжалостно отправленных на пол, я подумала: нет, так ничего не получится.
Я сказала: Послушай, почему бы тебе не поразглядывать все эти красивые и замечательные картинки в книге «Классика пластики», и когда узнаешь там знакомое ело во, можешь его прочесть, и посмотри — еще у нас есть такое красивое желтенькое радио.
Я сказала: Ну, хорошо, вот, гляди, эта книга называется «Истина и другие загадки», там много, страшно много, просто масса разных слов. Так, давай посмотрим, есть ли вот на этой страничке хоть одно знакомое тебе слово. Я подумала: Надо придумать ему какое-нибудь другое, простенькое задание. Совсем простенькое, которое могло бы занять его на целый день и не влекло бы за собой швыряния сотен книг на пол. Научила его нескольким обиходным французским словам, и на какое-то время английские книги были оставлены в покое.
Но в один прекрасный день он обнаружил на полке и другие французские книги. Я объяснила пять слов из повести Вольтера «Задиг», и вскоре после этого на полу очутилось 20 французских книг. И он снова принялся за английские. Я подумала: Надо придумать ему какое-нибудь другое, совсем простенькое задание. И решила, что это может быть арифметика. Научила его счету после пяти, и он за три дня досчитал до ми, а потом с рыданиями повалился на пол, потому что не дошел до конца.
И я с отчаянием и умилением вдруг поняла, чем хорошо детство: тебе кажется, что числа никогда не кончатся. Потом я научила его прибавлять к каждому числу по единичке — тоже очень простое и занимательное задание.
Как-то я вычитала в одной книжке про мальчика, который так много и упорно учился в раннем детстве, что у него началось воспаление мозга и он превратился в идиота. Читатель спросит, сколько же ему тогда было. Ему было около трех. Он часто садился и принимался исписывать очередные 20 разлинованных страниц очередными расчетами, и такое понятие, как бесконечность, его не интересовало.
О книгах на полках он вроде бы позабыл. Я понятия не имела, как можно научить этому трехлетнего малыша, если он не желает этому учиться. Не знала и другого: как остановить того, кто этого хочет. Примерно за год до того я улучила момент и прочла Песнь шестнадцатую «Илиады». В то время я занималась внесением в компьютер данных из «Музыкального обозрения» за год и как раз добралась до интервью с Джоном Денвером, где певец объяснял:.
У меня существует свое определение успеха, и успех для меня — это когда индивидуум находит занятие, в которое может уйти с головой, которое делает его лучше, совершенней, и занимаясь которым он находит способ служить своему народу. Если такое занятие удалось отыскать, человек может считать себя счастливчиком.
И при этом не важно, кто ты — экскаваторщик пли библиотекарь, работник бензоколонки или президент Соединенных Штатов. Важно другое.
Если ты делаешь дело, которое тебе нравится, и хоть немножко улучшаешь тем самым жизнь других людей, можешь считать, что тебе крупно повезло. Так уж сложилось, что в моей области, назовем ее условно шоу-бизнесом, успех приносит с собой массу других вещей.
Но все эти вещи: деньги, слава, комфорт, возможность путешествовать, видеть мир — все это лишь глазурь на пироге. А сам пирог — он для всех один». Такие слова мог бы произнести бывший президент Соединенных Штатов тоже, как и Денвер, очень славный парень. И поскольку задача моя состояла вовсе не в том, чтобы улучшать жизнь других людей, я решила, что теперь в самый раз устроить перерыв и почитать «Илиаду». За клавиатурой я просидела часов пять или шесть, так что на сегодня хватит.
В Песне шестнадцатой «Илиады» убивают Патрокла. И только уселась с ней в кресло, как подошел Л. А потом сказал, что не может прочитать здесь ни слова.
На что я заметила, что это вовсе не удивительно, поскольку книга на греческом, а у греков совсем другой алфавит. И он тут же попросил меня научить его греческому алфавиту. Последнее, чего мне хотелось, так это учить четырехлетнего малыша греческому.
Голос сказал: Он ведь еще так мал. Бедные дети и без того проводят слишком много времени в школе. Не лучше ли ему поиграть? Я ответила: Пусть дождется своего часа и будет скучать в классе, как все остальные ребятишки.
И тогда Голос сказал: Ты только запутаешь его! Подорвешь в нем уверенность в себе! Куда как гуманнее ответить «нет»! Голос принадлежал страшилищу с длинной, точно угорь, шеей и крохотными глазками рептилии. Я сдавила ему горло обеими руками и сказала: Чтоб ты в аду сгорел!
Ваши материнские чувства достойны только восхищения! Посвящаете все свое время усовершенствованию отпрыска. Какая преданность, какое поразительное отсутствие эгоизма! Я сказала: Все предельно просто. Многие из букв, которые ты здесь видишь, тебе уже знакомы.
Он снова покосился на табличку, потом заглянул в книгу и вернулся к таблице. Я терпеливо рассказывала о многих вещах, и от повторений терпение мое не иссякало. Надеюсь стать очередным человеком, готовым принять страдания ради других.
И если бы я точно знала, что в этом году, или в следующем, или через тысячу лет найдется хотя бы 10 человек, которым будет интересно знать, как обучить четырехлетнего малыша греческому, надеюсь, у меня хватит ума и терпения объяснить им, как именно это делается. А поскольку пока что я этого не знаю, оставим на время эти пустые рассуждения.
Летом года я начала работать секретарем в маленьком лондонском издательстве, которое специализировалось по словарям и неакадемическим трудам различных ученых. Оно прославилось тем, что в году выпустило толковый английский словарь, который затем переиздавался девять или десять раз и прекрасно распродавался, а также целую серию технических словарей для носителей других языков, проживающих в Англии, которые распродавались относительно прилично; и просто превосходный словарь бенгальского литературного языка с изумительными иллюстрациями, который не распродавался вообще.
Издательство выпустило также двухтомник по истории сахара, трехтомник по истории лондонских дверных колец и молотков готовилось и сокращенное издание , а также множество других книг, перечислять которые просто не хватит ни слов, ни сил. Мне никогда не хотелось быть секретарем, никогда не хотелось работать в издательском бизнесе, но и в Штаты возвращаться тоже не хотелось.
У Эммы было весьма своеобразное отношение к Штатам. Она любила Америку, как викторианцы любили Шотландию, как французские импрессионисты — Японию. Ей нравились старомодные бензоколонки «Эссо», застывшие на ночных автомагистралях в лужицах голубоватого света, с красным знаком кока-колы, вращающимся на ветру.
Нравилась ей и другая реклама: к примеру, молодой человек на лошади, думающий свою ковбойскую думу на фоне поразительных красот природы, или же роскошный мужчина в спортивном автомобиле, мчащийся по скоростной автотрассе к Лос-Анджелесу.
Она обожала все те книжки, которые меня чуть ли не силком заставляли читать в школе, она обожала и те книжки, которых мы в школе вовсе не читали, потому что они могли показаться оскорбительными для людей, впитавших дух баптизма.
Я просто не знала, что ей на это сказать. И в воображении моем возникала скромная маленькая меццо-тинто 7 и маленькая рука, отмечающая и высветляющая то место, где впервые напились европейцы, или же пишущая книгу, где доказывается, что Гранд-Каньон, Столовую гору или же Южные моря следует изображать только на таких гравюрах, где яркий, сверкающий кобальт заменяется голубым, таким бледным, что он кажется почти белым, где киноварь и алый заменяются розовым, таким бледным, что он кажется почти белым, где и зеленый, и желтый цвета такие бледные, что кажутся бледно-бледно-сиреневатыми.
И у читателя возникает ощущение, что ему подали сильно разбавленный виски — одна капля на стакан воды. Я думала о пристрастиях Эммы, горестно усмехаясь про себя, но понимала, что с моей стороны это просто глупо.
С тем же успехом можно представить и другой, менее презренный образ. К примеру, черно-белые фильмы. Они отражают окружающий нас мир вовсе не таким, каким он является на самом деле, но это ничуть не умаляет их достоинств. Истина заключается в том, что вещи, о которых я читала, были на самом деле лучше, чем представлялись из книг, — даром, что ли, люди тратили на их изучение всю жизнь? И мне становилось стыдно за свое возмущение и ехидные смешки, и тоже хотелось нестись ventre aterre, и вообще — куда как проще не говорить ничего или ограничиться тихими и банальными репликами.
И все же, если ты так умен и всем хорош, лучше не говорить банальностей, лучше все же высказаться, сохраняя при этом полное спокойствие и держа под контролем И я сказала, что все же это очень странно, что в Англии все книги непременно на английском, во Франции — на французском и что через лет это будет казаться еще более причудливым и странным, чем описанное в «Изумрудном городе».
И почему, собственно, люди со всего мира должны собраться в каком-то одном месте, чтобы образовать там нацию английских писателей, а в другом — нацию испанских писателей? И потом, это просто удручает, когда видишь, как все языки постепенно стираются и превращаются в английский, ставший в Америке языком забывчивости.
Я пыталась доказать, что это неправильно, как неправильно и то, что любой европейский язык может показаться чуждым в европейской стране. Одно дело, когда фильм «Канзас» спят в черно-белом варианте, но для съемок «Страны Оз» нужна цветная пленка «Текниколор». Более того нет, похоже, меня понесло, но останавливаться уже поздно , просто нелепо и абсурдно, что люди, которые в общем и целом являются самыми сильными, выдающимися, героическими и злодейскими личностями, иммигрантами нового времени, отражены в литературе и кинематографии этой страны столь примитивно.
Эмма спросила: Ты что же, хочешь сказать, что они должны быть не только на английском? Именно, ответила я. Стоит только подумать об этом, и становится странно, как такое до сих пор никому не пришло в голову.
Говорят, заметила Эмма, что за компьютерным набором большое будущее Ты что, хочешь, чтобы я печатала текст из слов в минуту? Так спросила я, потому что именно в этом заключалась моя работа. Или текст из 50 слов за полминуты? Или текст из 5 слов за 5 секунд?
Мне хотелось сказать: Нет, это чертовски увлекательно! Но хватило ума сдержаться. И я заметила: Главное, это даст мне возможность решить, чем я по-настоящему хочу заниматься. Вот вам прекрасный образчик скучной и банальной ремарки, и я не стала бы говорить так в присутствии того, кто умен и всем хорош. Но Эмма, услышав это, явно испытала облегчение. И я добавила: Это именно то, что я искала.
Просто замечательно. Работа была просто замечательная, Эмма — умна и всем хороша, и я жила в Лондоне. Я пыталась пойти по стопам Рильке, но это оказалось не просто. И дело совсем не в потрясении произведением искусства: Рильке был потрясен Сезанном, но Сезанн просто не мог позволить себе иметь секретаря, тем более платного.
И мне не слишком нравилась идея работать на Родена и восхищаться картинами Сезанна. Если уж зашел к кому-то с улицы и пристроился секретарем, будь любезен, восхищайся его работами. Иногда шла в кино и смотрела замечательного и смешного «Шерлока Холмса» Джереми Бретта и, разумеется, «Семь самураев». И время от времени заходила отведать жареных цыплят из Теннесси. Читал Песнь девятую «Одиссеи». Спрашивал у меня каждое слово. Он даже перестал записывать слова на карточки.
Просто замечательно, что ему нравится сама история. Как-то в июне года я пришла на работу и увидела, что все пребывают в состоянии крайнего нервного возбуждения. У фирмы появился новый владелец, уверявший, что издательство сохранит свою независимость. Это его заявление было воспринято с большим подозрением и могло означать только одно — что вскоре всех нас уволят по сокращению штатов.
Новым владельцем оказалось крупное американское издательство, издававшее писателей, которыми так восхищались у нас в конторе. Через несколько недель по этому поводу должен был состояться грандиозный прием. Она же раздобыла мне и приглашение на этот прием. Издательство публиковало не только многих американских писателей, которыми так восхищались у нас в конторе, но и Либерейса.
И одной из причин, по которой я стремилась получить приглашение, одной из причин, по которой все наши пришли в такое возбуждение, одной из причин, по которой мне вовсе не хотелось туда идти, стали слухи, будто бы на приеме будет сам Либерейс.
Под Либерейсом я вовсе не имею в виду популярного пианиста, придумавшего фразу «плач на всем пути к берегу», не любившего ни одной женщины, кроме матери, и умершего от СПИДа в середине х. Нет, я имею в виду прославленного британского писателя и путешественника, чья техника вполне могла соперничать с техникой этого, столь обожаемого всеми музыканта.
Либерейс-музыкант обладал потрясающей техникой и ужасающей искренностью; если уж играл, то играл с чувством, причем не важно что. С равным успехом то могла быть песенка «Выкати бочку» или же «Мы еще увидимся». Ив самых грустных местах его прошибала слеза, размывала тушь и капала на серебряную, с бриллиантами оторочку бархатного пиджака, а унизанные кольцами пальцы так и порхали по клавишам; и все это отражалось в тысяче крохотных зеркал — и слезы, и тушь, и кольца, — где он видел себя, созерцающего эти слезы, тушь и кольца.
И однако же, он не во всем походил на пианиста. Что касалось эмоциональности повествования, тут он был абсолютно искренен, но лишь делал вид, что ему легко дается любая техника; и даже когда он исполнял порхающее арпеджио, то пальцы его не просто бегали по клавишам, но Я сказала, что он прекрасно знает, что это означает, по он упорствовал и говорил, что нет.
Оно означает ощущать или нащупывать что-либо ; и я тут же живо представляю себе пальцы Либерейса, бегающие по клавиатуре и ударяющие то по белым, то по черным клавишам. Нет, не знаю.
Это означает прясть, и здесь мы имеем дело с формой прошедшего несовершенного времени, ЯСНО? Затаив дыхание от восхищения, Либерейс засорял свои работы поразительными аргументами и сногсшибательными образами, отступал на шаг, стоял скрестив руки и любовался — эдакий Эд Вуд, созерцающий могильные плиты среди измятой травы да погоди же минутку!
Он что, не замечал или ему было все равно? Нет, не знаю, Нет, знаешь! Не знаю Не знаю Не знаю Не знаю Не знаю! Это означает монстр. Так мне, во всяком случае, казалось.
Неудивительно, что я то и дело подкалываю отца этого ребенка. Здесь мы имеем дело с человеком, который сначала научился писать, а уж потом — думать; с человеком, который сеял логические ошибки, разбрасывал их, как гвозди — под колеса отъезжающему автомобилю. И при этом всегда, всегда, всегда умудрялся в нем же уехать.
Если вдуматься, все же странно, что «Harmonielehre» Шёнберга была впервые опубликована в году, за год до напечатания «Aristarchs Athetesen in der Homerkritik» Рёмера. Рёмер, насколько мне помнится, работал в Лейпцигском университете.
Кажется, именно коллеги Рёмера указали на ошибочность его выводов. И атомы, содержавшиеся ныне в «Шван стабило», розовом маркере, не послужили бы для выделения слов в Песне десятой «Одиссеи», а нашли бы применение в другом деле, а мне, как и всему миру, не хватало бы теперь Эйнштейна.
Шёнберг, удрученный финансовыми трудностями, мог бы написать глупую кишу, но он написал очень умную книгу. Я отправилась покупать себе платье для приема. В день приема, в обед, я вышла на улицу и направилась к «Ковент-Гарден», чтобы купить себе платье, и по пути вдруг решила, что неплохо бы заглянуть в книжный магазин. Так случилось, что я зашла в музыкальный отдел и углядела на полках «Теорию гармонии» Шёнберга.
Отец говорил, что когда в жизни все начинает идти наперекосяк, судьбой человека управляет кошачья лапка. Думаю, он имел в виду именно такие ситуации. Не успела я спять с полки книгу, как решила, что надо ее купить. Не успела я ее купить, как тут же начала читать.
В пользу развития музыки Шёнберг выдвигал следующие аргументы: во-первых, при ее создании следует придерживаться более либеральных взглядов на созвучие, или консонанс; во-вторых, он был уверен, что со временем в музыке будут использовать больше нот к примеру, почему бы не ввести, скажем, лишние четыре ноты между «до» и «до-диез».
Вот что он писал:. Для музыки будущих поколений этого может оказаться недостаточно, поскольку не позволяет в полной мере использовать скрытые возможности звука. В точности так же, к примеру, нам может показаться несовершенной музыка без дифференциации в пределах октавы.
Или же, если продлить аналогию, чтобы стало понятней: звуки нашей современной музыки кажутся порой лишенными глубины и перспективы. Так, на наш взгляд, японская живопись кажется нам примитивней, чем наша, поскольку, не обладая перспективой, она лишается глубины. И эта перемена непременно наступит, пусть даже не совсем так, как мы ожидаем, и не в таком скором будущем.
И придет она не через логическое рассуждение aus Griinden , но из элементарных источников Ursachen , не извне, но изнутри.
